Книга Кагала [3-е изд., 1888 г.] - Яков Брафман

Все же дело состоит в том, чтобы попросить это маленькое государство обращаться с евреями по-человечески.

Благоволите, г-н Министр, принять наше уверение в искреннейшем почтении. Председатель Союза А. Крамье. Делопроизводитель Союза Н. Левин».

В 1878 г. «Всемирный еврейский союз» не замедлил обратиться к представителям европейских держав на Берлинском конгрессе со следующим циркуляром:

«Почтеннейший г-н Президент и почтенные члены Европейского конгресса!

Шестнадцать месяцев тому назад европейские делегаты всех стран обратились с просьбой к Европейской конференции в Константинополе положить конец тому гнету, которому подвергаются евреи в Румынии и Сербии, и обеспечить за ними в Турецких провинциях, судьба которых подлежала решению Константинопольской конференции, гражданские и политические права, которые будут потребованы для всех других немусульман.

Вы теперь вновь собрались, чтобы продолжить дело Константинопольской конференции.

Представители европейских великих держав! Вы созваны для того, чтобы установить в восточной Европе такой режим, при котором население различных рас и исповеданий жили бы между собой в мире и согласии. Но Европа не поняла бы такого мира, который не был бы основан на уважении к великим принципам всеобщего права, равенства людей между собою, свободы религиозного культа.

Принципы цивилизации необходимо требуют, чтобы в конституции восточных земель Европы было установлено, что религиозный культ ни для кого не может быть предметом социального или политического ограничения. Установление этого положения требуется еще более необходимостью устранить опасность продолжительных столкновений различных рас и различных исповеданий.

Договоры 1856 и 1858 гг. имели целью гарантировать применение этих принципов в Румынии и Сербии. Однако недостаточно ясное изложение этих договоров дало возможность исказить их дух и обнародовать против евреев обеих названных стран целый ряд ограничительных постановлений. В Сербии они мало-помалу были вытеснены из селений и большей части городов, лишены прав занимать какие бы то ни было должности, повергнуты в нищету. Но лишение самых драгоценных прав не освободило их, однако, ни от одной обязанности. Они уплачивали подати, как все сербы, и подобно им были принуждены отправлять военную службу. В последнюю войну они своим патриотизмом думали восторжествовать над несправедливостью, причиняемой им их родиной. Они сражались храбро и на полях битв смешивали свою кровь с кровью своих сограждан. Если эти жертвы и снискали им несколько благосклонных слов со стороны Министра внутренних дел в великой Скупщине 1877 г., то положение их однако нисколько не улучшилось. Во время заключения в 1877 г. конвенции между Турцией и Сербией первая напрасно добивалась у последней устранения упорно отстаиваемого ограничения прав евреев.

При таком порядке вещей число евреев в течении известного времени сократилось наполовину. Они живут в нескольких городах под постоянным опасением и страхом изгнания. В Румынии положение многочисленного еврейского населения еще ужаснее. Уже десять лет, как они там подвергаются самым жестоким преследованиям.

Почти каждый год Европа бывает потрясена известиями о возмущениях, о грабежах и убийствах или изгнании en masse [поголовно, массово — Прим. ЛВН], жертвы которых — румынские евреи. К этим жестокостям прибавилось еще, так сказать, законное преследование, ряд законов, исключающих евреев из всяких почетных, государственных и публичных должностей, из всяких либеральных профессий [журналисты, адвокаты и т. д. — Прим. ЛВН], из некоторых отраслей торговли и промышленности и, наконец, стесняющих их даже в отправлении их религиозного культа и стремящихся всевозможным образом ввергнуть их в нищету и унизить.

Напрасно державы-поручительницы ссылались на 46 ст. Парижского трактата, обеспечивающую за румынскими евреями, по крайней мере их гражданские права, протестовали против этой неблагодарной, варварской политики. Ни их предостережения, ни их протесты не привлекали к себе никакого внимания. Румыния тем не менее имеет в своих евреях, несмотря на то, что относится к ним с такой жестокостью, подданных преданных труду, полезных для развития торговли и промышленности, способных доставить своей стране честь на всякой свободной карьере. В последнюю войну услуги, оказанные ими на перевязочных пунктах, в госпиталях, и их поведение на поле сражения доставили им публичный почет со стороны их Государя, и, тем не менее, еще недавно изданные законы и приговоры судебных мест всенародно заявляют, что эти евреи, проливавшие свою кровь за славу отечества, не принадлежат ни к какой национальности, не имеют никакого отечества.

Если же таково отношение к евреям Сербии и Румынии, то чего же нельзя опасаться со стороны других освобожденных турецких провинций?

Надо ли еще напоминать о недавних эпизодах в Эски-Загре [Стара-Загора, Болгария — Прим. ЛВН] и Казанлыке[404], чтобы показать опасности, угрожающие евреям в Болгарии и известной части Румынии. Тысячи беспомощных и поныне скитаются без крова вдали от своей родины.

Именем евреев, именем человеколюбия почтительно ходатайствуем мы пред Европой в пользу наших несчастных единоверцев в Болгарии, Румелии и Румынии[405]. Мы ожидаем от нее конца их страданиям. Ее защита необходима им в настоящем и будущем. Пусть Европа возвысит свой могучий голос, пусть она провозгласит равенство людей, свободу всякого религиозного культа и пусть она потребует включения этого принципа в конституции этих государств. И пусть она, наконец, будет зоркою охранительницей этого принципа!

Вот дело, которого мир ожидает от конресса, заседающего в 1877/8 г. Это соответствует традициям европейской политики, желаниям просвещенных людей всех наций. Оно даст мир Европе и благоденствие странам, ныне разоренных войною. Оно будет обильным источником благ для всех наций, оно будет славою нашего века, и память этого конгресса не изгладится из умов грядущих поколений».

Некоторые представители европейских держав на Берлинском конгрессе, кроме того, в частной аудиенции принимали евреев: Неттера, Канна и Венециани, посланников «Всемирного союза евреев».

Те же Нетер и Венециани были посланы Союзом в качестве неприглашенных делегатов на европейскую конференцию в Мадрид в 1880 г. (в мае) по поводу некоторых вопросов о положении христианского населения в Марокко, на которой они возбудили вопрос и о евреях[406].

Со времени образования Союза последний не пропускает ни одного случая для того, чтобы официально выступить защитником евреев; Центральный комитет его немедленно командирует куда следует своих членов, рассылает дипломатические ноты и вообще действует в области политики с беспрецедентной наглостью и большой развязностью.

Один только раз Центральный комитет, при всем желании выступить в качестве активного борца «свободы, равенства и братства», должен был ограничиться ролью пассивного зрителя.

Это было в 1880–1881 гг., в эпоху страстного движения, охватившего всю Германию и получившего название движения антисемитского. Центральный комитет лучше чем кто-нибудь другой знал, что это движение против евреев вызвано абсолютно теми же причинами, коими всегда и повсюду евреи вооружали против себя народ, среди которого они поселились, что причина эта — эксплуатация на всех путях жизни и во всех формах и видах коренного местного населения. Но выдвинуть против германского правительства свои обычные доводы и указать, как это повсюду с большим успехом делалось, будто причина этого движения вызвана вовсе не преступной деятельностью евреев, будто она лежит не в укладе и образе их жизни, не внутри их, а наоборот, вне их, в тех правовых ограничениях, которые установлены по отношению к евреям основными государственными законами, забить далее тревогу о том, что эти правовые ограничения, в свою очередь, рушатся на голову евреев исключительно за то, что они исповедуют иудейскую религию, — было абсолютно невозможно. В силу королевского эдикта 1812 г. и позднейших узаконений евреи во всей Германии пользуются правами полноправных граждан и вероисповедные принципы не служат поводом к ограничению каких-либо гражданских или политических прав евреев. Народная молва в Германии охарактеризовала это «антисемитское» движение как таковое, что дело здесь идет не об эмансипации евреев, а об эмансипации немцев от социального и экономического гнета евреев. Вот причина, почему Центральный комитет «Всемирного союза евреев» на этот раз был обречен на дипломатическое бездействие, а в своем отчете за 1881 г. ограничился несколькими злобными замечаниями по адресу Германии.

«Конечно, благодаря Берлинскому конгрессу, — говорил пред общим собранием членов Союза его почетный председатель, раввин Франции Изидор, — где так громко раздавался великодушный голос Франции, евреи на всем Востоке получили свободу вероисповедания, свободу гражданскую и политическую. Но, увы! Это еще мертвые буквы закона, не усвоенные духом наций… А еще ближе, в сотне лет от нас, в Германии — эта лига с оригинальным названием антисемитской, эти позорные нападки, безумные проекты, сумасбродства, внушенные злобой и завистью! Это ли свобода, равенство и цивилизация! Нет, нет, нет, милостивые государыни и милостивые государи, рано еще нам складывать руки и располагаться на отдых в наших шатрах! Еще не кончена наша роль, еще более чем когда-либо нужен наш Союз».[407].